ВИЗИТКА

Анатолий Кунин,
д.м.н., профессор кафедры госпитальной стоматологии, директор Института стоматологии ВГМУ им. Н.Н. Бурденко, заслуженный работник высшей школы РФ, руководитель Европейского стоматологического отдела при Европейской ассоциации предупредительной, профилактической, персонифицированной медицины (Бонн, Германия), академик Международной академии стоматологии, академик Международной академии авторов изобретений и открытий (более 25 патентов), академик Российской лазерной академии наук (РЛАН), член редколлегии журнала «Маэстро стоматологии» и Румынского стоматологического журнала

Анатолий Кунин: «Фундаментальной наукой занимаются единицы»

Стоматологическое высшее образование в Воронеже было открыто в 1932 году наряду со столицами: Москвой и Санкт-Петербургом (в то время Ленинградом). В Воронеже в то время работали ведущие специалисты: Евдокимов, Бегильман, Недергин, Алкалаев, многие из которых получили образование за рубежом, в Германии. В 1934 году вуз переименовали из зубоврачебного в стоматологический. Кунин-старший участвовал в организации этого института с первых занятий, обучая студентов зуботехническим работам. Во время Великой Отечественной войны вуз был эвакуирован в Красноярск и, слившись там с Ленинградским педиатрическим институтом, стал Красноярским медицинским институтом и назад уже не вернулся. В 1957 году открылся стоматологический факультет в Воронежском мединституте, который продолжил историю высшего стоматологического образования. Кунин А. А. окончил его в 1966 году, потом была ординатура по хирургической стоматологии. Уже делая операции, он понял, что это не совсем его дело. Тянуло Анатолия Абрамовича к заболеваниям слизистой оболочки, к патоморфологии, к изучению заболеваний внутренних органов и дерматовенерологии. Это привело к тому, что в 1970 году была защищена кандидатская диссертация на тему «Стоматоскопическая диагностика предрака и рака слизистой оболочки полости рта и губ». Долгое время Кунин А. А. работал врачом. В 1977 году он стал ассистентом кафедры детской стоматологии, в 1982-м – доцентом, а в 1992 году, после защиты докторской, которая также была связана с заболеваниями слизистой оболочки полости рта, стал заведовать кафедрой терапевтической стоматологии в Воронеже.

Тогда произошли крупные изменения в науке. Как это отразилось на вашей судьбе?

В начале 90-х годов занялся фундаментальными исследованиями твердых тканей зуба, посмотрел впервые в электронный микроскоп под увеличением до 20-30 тысяч раз и увидел в эмали отверстия. Нигде они не были описаны. Тогда весь мир признавал эмаль самой прочной субстанцией организма, а мы вдруг говорим, что в ней отверстия, которые являются началом эмалевых туннелей. Мы стали разрабатывать эту фундаментальную тематику, которая выразилась в многочисленных отечественных и зарубежных публикациях.

Я читала, что у вас более 900 публикаций?

Да, это так, из них 150 зарубежных на английском языке. Связаны, например, они с лазерной тематикой, так как долгое время контактировал с прекрасным человеком и ученым Александром Алексеевичем Прохончуковым, заведующим лабораторией экспериментальной и клинической патофизиологии ЦНИИ стоматологии. Затем была серия защищенных кандидатских и докторских диссертаций под моим руководством, связанных с лазерами. Я и сейчас член Всемирной лазерной ассоциации, побывал на десятке конгрессов. Но параллельно шла разработка другой фундаментальной темы, связанной с твердыми тканями зуба.

Это – патоморфология, электронная микроскопия, микрохимический анализ. Мы нашли оригинальную вещь. С 1841 года было известно (немецкие публикации), что обмен веществ дентина и эмали происходит, в том числе, через дентинные канальцы и отростки одонтопластов, которые проникают в эмаль и там встречаются с минералами, которые поступают из ротовой жидкости. У меня сразу возникло сомнение, как может более мягкая ткань (дентин) войти в более плотную ткань (эмаль). При увеличении в 50 тысяч раз и уже с применением нанотехнологий, то есть атомно-силовой (туннельной) микроскопии, мы нашли проникновение не дентина в эмаль, а эмали в дентин и назвали это «эмалевые мостики», и сразу стало ясно, как осуществляются обменные процессы. По этому поводу на заре этих исследований я часто консультировался с академиком Леонтьевым В.К.

Слышала, у Вас были интересные исследования, связанные с ролью фтора.

Всегда считалось, что недостаток фтора – основная причина развития кариеса. Мы провели сложнейшие исследования самых лучших зубов – у бобров. И увидели, что в эмали у бобрят, которые рождаются сразу с временными зубами, фтора в 10-12 раз больше, чем у наших детей. А у взрослых бобров в эмали лишь следы фтора. Мы продолжили исследования и поняли, что до 15 лет фтор, поступающий с таблетками или с пастами, встраивается в кристаллическую решетку гидроксиаппатита эмали, а после 15 лет – нет, поэтому бесполезно такими пастами чистить зубы, принимать фтор в таблетках. В 1990 году известный швейцарский профессор Фессер Молталлер указал, что детям в Швейцарии давали фтористые таблетки, а особого эффекта не было (50% исчезновения кариеса в 12-летнем возрасте). Может быть, потому что они принимали таблетки нерегулярно. Половина вылеченных заболеваний, разве это хорошо? Важны другие факторы. Мы нашли, что фтор играет свою роль только до 15 лет, а потом он оказывает лишь антисептическое действие, а не антикариозное. Но мы нашли тот минерал, который встраивается в кристаллическую решетку эмали и у взрослых, это – магний. Наше длительное сотрудничество с DRC-group (зубные пасты R.O.C.S.) привело к выпуску серии безфтористых паст, в том числе с магнием, которые дали высокий результат профилактики кариеса, что было доложено на 3 конгрессах Европейской ассоциации предупредительной медицины.

Расскажите, пожалуйста, о Ваших открытиях, которые не были реализованы.

Мы много сотрудничали c профессором Прохончуковым А.А. Он считал, что лечебным эффектам лазеров нет альтернативы. А я ему доказывал, что с физической точки зрения лазеры от диодного света отличаются только когерентностью, то есть непересекаемостью фотонов. При попадании на любой биологический объект преимущество лазера теряется, так как начинается пересечение фотонов. С диодным светом у нас получился такой же эффект, как и у лазеров. Тем более японцы нам поставляли светодиоды, которые имели на выходе даже большую, чем лазеры, мощность – 30-35 мВт. Но самое главное, мы нашли другой эффект! Исследуя красный диодный свет и получая эффект ликвидации воспаления, стимулирующий эффект для регенерации в области эрозий и других повреждений слизистой оболочки полости рта, эффект активизации обменных процессов твердых тканей зуба, которые выявлены были ранее при применении гелий-неоновых лазеров мы, изменив длину волны света, получили эффект отверждения (полимеризации) пломбировочных материалов. Т.е. диодный свет с длиной волны галлогеновой лампы, которой в то время (до 1994 г.) повсеместно пользовались в стоматологических учреждениях для отверждения композитов и других светоотверждаемых пломбировочных материалов, обнаружил такую же и даже более качественную характеристику. В итоге мы оформили патент, но российский. Потом нам предложили оформить международный патент по системе PCT, чтобы «застолбить» наше изобретение. По деньгам это было довольно накладно – 5 тысяч евро, но одна организация в Воронеже заплатила эту сумму. Мы оформили патент. Но оказалось, чтобы его сертифицировать в Европе и получить с этого какую-то прибыль, нужно вложить намного большую сумму! Таких средств мы не нашли. И буквально через год после этого и бразильцы, и китайцы, и американцы стали выпускать светодиоды, которые сейчас применяются для полимеризации пломбировочных материалов. А мы гордимся тем, что у нас есть патент на полезную модель 1994 года. Так что через вашу газету мы можем об этом сказать, с такой застарелой гордостью. Пусть кто-то об этом узнает!

Последняя наша разработка – это аппарат «Светозар» – красного поляризованного модулированного света. Он используется для лечения воспалительных заболеваний слизистой оболочки и пародонта, быстро ликвидирует очаги воспаления и продается в аптеках Санкт-Петербурга. Мы не стали связываться с получением международного патента и сертификацией этого прибора в разных странах, но дали возможность российским стоматологам получать хороший эффект лечения и профилактики многих заболеваний слизистой оболочки полости рта, а также кариеса. В настоящее время за рубежом также налажен выпуск таких аппаратов, например, в Дании.

Анатолий Абрамович, Вы же занимаетесь и международной деятельностью…

С 2012 года мне удалось организовать и возглавить Европейский стоматологический отдел при Европейской ассоциации предупредительной, профилактической, персонифицированной медицины, (штаб-квартира в Бонне), которая раз в два года проводит всемирные конгрессы. В этой организации более 45 стран, от Новой Зеландии и США до стран Европы, Африки и Азии. И страны постсоветского пространства активно участвуют. В стоматологическом отделе мне удается собрать 9-10 стран. Организацию такого стоматологического отдела я предложил шесть лет назад и мне сказали: если вы проведете в Воронеже европейский конгресс, тогда отдадим вам руководство. И мы собрали у нас 11 стран, все прошло нормально с выпуском журнала на английском языке. Мы провели стоматологические конгрессы в Бонне, Брюсселе и на Мальте. Самое активное участие в них принимают американские, эстонские, итальянские, турецкие и российские научные работники. Мы сейчас на этот высокий уровень выставили тематику, связанную с изменением частиц полимеров, находящихся в пломбировочных материалах и пастах. По результатам Всемирных конгрессов издается журнал Springer, входящий в PubMed и Scopus.

В Тартусском университете по исследованию световых методов в лечении заболеваний, 2016 год

Это новое исследование?

Мне мои друзья из Космического агентства передали эту интереснейшую тематику. В космических аппаратах используются особые клеевые конструкции. Для того чтобы они были более прочными, на них воздействуют специальным электромагнитным полем, частички полимеров при этом увеличиваются в размере в 1,5-2 раза, а клей улучшает свои характеристики и становится более прочным. В стоматологии и пломбировочные материалы, и пластмассы в ортопедии, и зубные пасты содержат полимеры. Прекрасные по эстетике пломбировочные материалы, которые не выдерживали большой нагрузки, теперь становятся очень прочными. Зубные пасты оказывают благотворное воздействие на обменные процессы твердых тканей зуба за счет того, что увеличивается размер действующего ингредиента. Данная методика запатентована.

Кого Вы можете считать своими Учителями и кем из учеников Вы гордитесь?

Портрет моего главного учителя – видите над моим столом – Игорь Иванович Ермолаев – великий ученый, который, к сожалению, безвременно ушел из жизни в 48 лет и был главным стоматологом Советского Союза, а также профессора Прохончуков А.А. и Паникоровский В.В (ЦНИИС). Могу отнести к учителям и академика Леонтьева В.К., с которым часто советуюсь по многим вопросам и считаю его выдающимся ученым.

Из учеников могу гордиться всеми моими 70-ю диссертантами, 10 из которых под моим руководством защитили докторские диссертации. Среди них много зарубежных специалистов. Они работают в Германии, Испании, Морокко, ОАЭ и др. странах и в России (Москва, Санкт-Петербург и др.). Здесь, в Воронеже, мои ученики руководят почти всеми кафедрами на нашем факультете. Все они, без исключения, сохранили хорошее ко мне отношение, и мы тесно сотрудничаем. В настоящее время по новой «космической» тематике, о которой я говорил ранее, выполняется докторская диссертация, секретарем Европейского стоматологического отдела по предупредительной, профилактической и персонифицированной медицине, к.м.н., Моисеевой Н.С.

Я слышала, что Вы активно внедряете результаты своих исследований в практику, в том числе за рубежом?

В мае этого года провел мастер-класс (и это уже второй раз) в Эстонии, а перед этим в Литве, Азербайджане. В Германии за последние два года прочел восемь лекций и провел два мастер-класса.

Почему Вы считаете, что в науке фундаментальные исследования очень важны?

Это мнение академика Леонтьева В.К.. Фундаментальными исследованиями заниматься тяжело, потому что для этого надо досконально разбираться в общей медицине. Растолковывать данные фундаментальных исследований очень сложно, это как спор об истине. Можно и так, и так истолковать. Может быть поэтому фундаментальной наукой занимаются немногие. Она не приносит быстрой известности и не дает популярности. Но только на ее основе должны проводится прикладные исследования.

Расскажите, пожалуйста, как Вы любите отдыхать?

Люблю путешествовать по странам Европы, особенно Германии. Но я не присоединяюсь к экскурсиям или турам, сам брожу по давно знакомым и любимым городам, общаюсь со своими друзьями. Я не из тех людей, кто любит бывать там, где до этого ни разу не был.

Знаю, что Вы в молодости увлекались игрой КВН.

Да, не проиграл ни разу конкурс капитанов. Наша команда мединститута была чемпионом Воронежа. Мы даже вышли на общесоюзный уровень, но горком комсомола решил сделать общую воронежскую команду и взять из мединститута только меня и еще одного человека. Мы отказались, но, несмотря на это, сборная команда заняла тогда третье место в СССР.

Что еще для Вас является важным?

Важно все, чем занимаешься для души. В то время я стал более активно писать стихи. Потому что это было нужно для КВН. Я и сейчас пишу. У меня вышло три книги стихов в издательстве «Наука». Но пишу не о науке, мои стихи скорее философские. Это потребность души – выразить поэтически какую-то мысль. В науке то же самое. Когда ты разговариваешь с каким-то профессором на определенную тему, даже через переводчика, ты чувствуешь, улавливает ли он философские нюансы, которые дает эта тема. Если он их опускает, то общаться не интересно.

Рады ли Вы, что ваши сыновья тоже стали стоматологами?

У них других мыслей не было. Не навязывал им профессию. Старший сын, ему 47 лет, профессор, заведующей кафедрой факультетской стоматологии в Воронеже. Младший сын (32 года) – генеральный директор трех медицинских клиник, к.м.н., заканчивает докторскую диссертацию, и это две стороны нашей профессии.

Беседу вела Иванка БИКЕЕВА